Чеченцы и ингуши имеют общее происхождение, это братские народы, имеющие общий язык, обычаи, традиции, религию. В то же время за последние годы мы были свидетелями античеченской кампании со стороны ингушских блогеров.
Но, слава Аллаху, в последнее время это явление в целом пошло на спад.
Однако недавно в Ютъюбе появилось новое выступление некоего Бузуртанова Руслана, в котором снова выдвигаются ни на чем необоснованные, весьма далекие от истины и научного, объективного подхода версии о происхождении нахских (нахчийских) народов – чеченцев, ингушей, кистинцев и новые территориальные претензии к чеченцам. Потрясая различными книгами и текстами, выдергивая слова из общего контекста, Бузуртанов утверждает, что кистинцы – это ингуши (чего подавляющее большинство самих кистинцев и этнографическая наука отрицает), а Шатойский район – это земля ингушей, и сами шатойцы – это ингуши. Абсурдность подобных утверждений совершенно очевидна. С равным успехом господин Бузуртанов может объявить американский штат Калифорния ингушской территорией. Кстати, в качестве доказательства своих абсурдных утверждений Бузуртанов приводит слова каких-то столетних старцев. Видимо, за отсутствием иных доказательств.
Господин Бузуртанов! Вы человек немолодой, все мы ходим под Аллахом, всем предстоит (кому раньше, кому позже) предстать перед его судом. Зачем брать на себя лишний грех, выдумывая разные мифы, фальсифицируя нашу (во многом общую) историю и этнографию и разжигая тем самым межнациональную рознь. Ведь по исламу вранье – страшный грех.
Мы – чеченские историки, этнографы, культурологи, философы – готовы к научному диалогу с ингушскими коллегами, с обязательным соблюдением научного и горского этикета. Разумеется, в чем-то наши мнения могут не совпадать, но в научном споре рождается истина. Но мы никогда не достигнем согласия, если будем разговаривать языком лжи и искажений исторических фактов и событий. Мы прекрасно осознаем, что подавляющее большинство ингушей не приветствует эти античеченские пасквили.
В надежде положить начало подлинной научной дискуссии об этногенезе нахских (нахчийских) народов публикуем статью доктора исторических наук, профессора Ш. Гапурова.
ПРОБЛЕМЫ ЭТНОГЕНЕЗА И ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ ЧЕЧЕНЦЕВ
Практически у каждого народа есть различные версии происхождения, многие из которых не подкреплены источниковой базой. Вполне объяснимо, что каждый народ хочет иметь как можно более древнюю историю и более богатую культуру, откуда и возникает проблема так называемого «удревления истории». В целом ряде случаев тот или иной народ объявляется наследником известных мировых культур, в первую очередь – ближневосточных и южноазиатских (например, индийской). В принципе, в этом ничего плохого нет, лишь бы возвеличивание и «удревление» собственной истории не происходило за счет уменьшения роли или неуважения к истории других народов, особенно родственных.
Проблема этногенеза (происхождения) чеченцев и их древняя история также является весьма малоизученной и малоизвестной. То, что имеется по этой проблеме и что отражено в изданиях по истории Чечни, – это преимущественно история археологических исследований на территории данного региона. Единственное исключение в данном плане – это научные исследования Гурама Джотовича Гумбы [9]. Среди его научных изысканий особое место принадлежит фундаментальной монографии «Нахи: вопросы этнокультурной истории (I тысячелетие до н.э.)» (М., 2017). Это исследование, основанное преимущественно на древнеармянских, древнегрузинских и древнегреческих источниках, заняло свое почетное место среди лучших научных трудов по кавказоведению.
Г.Д. Гумба отмечает: «…при всей своей очевидной актуальности и несмотря на значительно возросший в последнее время интерес к древней истории нахов, подлинно научная история этого крупнейшего этнического массива Кавказа все еще не получила должного освещения. Недостаточность и фрагментарность знаний о прошлом чеченцев и ингушей, ощутимая практически в любом историческом периоде, более всего наглядна, когда речь заходит о древних этапах развития этих народов. Одна из причин – малочисленность соответствующих источников и трудность их интерпретации. К тому же следует заметить, что даже имеющиеся источники до сих пор не проанализированы и неосмысленны в достаточной мере с точки зрения истории нахских народов» [9, c. 7–8]. Под «имеющимися» источниками Г.Д. Гумба, видимо, подразумевает, прежде всего, древнеармянские, древнегрузинские, древнегреческие и арабские рукописи.
Неоценимыми и основными источниками по этногенезу, древней и средневековой истории чеченцев могли бы стать летописания и хроники чеченских авторов, написанные на арабской графике на чеченском и арабском языках. Это, прежде всего, тейповые летописи (тайпантептарш). По чеченской традиции, каждый крупный чеченский тейп составлял и вёл свою летопись (историю).
Многие известные этнографы и историки ХIХ в. – У. Лаудаев, А. Берже, Г. Вертепов, Е. Максимов, И.М. Попов, Н. Семенов, А.И. Ипполитов, И. Бартоломей, П.И. Головинский и др. – широко использовали чеченские предания в качестве источников при написании своих работ о Чечне и его жителях.
Авторы ХVIII–ХIХ вв. отмечали, что чеченцы издавна интересовались вопросами своего происхождения, языка, истории, что находило отражение в их сочинениях на арабской графике. Д.А. Милютин отмечал, что чеченские учёные-арабисты занимались поисками следов своего прошлого [5]. У. Лаудаев, первый чеченский этнограф, подчеркивал, что при написании своей работы «Чеченское племя» пользовался рукописью на арабском языке, содержавшей хронологический перечень событий в Чечне и в целом на Кавказе [11, c. 58]. Писатель К. Гатуев упоминал «родовые книги чеченцев, хранящиеся в тайниках фамильных летописцев» [8, c. 6]. «В этой связи, – отмечает осетинский историк Ф.В. Тотоев, – нельзя не упомянуть без сожаления об оставшихся в забвении собственно чеченских летописях, хрониках-таптирах, написанных арабским алфавитом на чеченском языке… Это бесспорно уникальные источники, значение которых определенно выходит за пределы собственно чеченской истории» [23, c. 33–34].
Кроме чеченских преданий, летописей и хроник, следует упомянуть и цельные исторические труды чеченских авторов периода средневековья и нового времени, написанные на арабском языке. Н.С. Иваненков пишет о 52-летнем авторе Магомете Алиеве, ведущего на арабском запись событий из чеченской истории [10, c. 10–11]. Чеченский писатель и историк начала ХХ в. Ибрагим-бек Саракаев называет неизвестную арабскую рукопись Арсануко-Хаджи Центороевского «О происхождении чеченцев» [22]. Этнограф П. Максимов обнаружил в конце 20-х гг. прошлого века в чеченском селении Брагуны старую родовую запись чеченского народа, содержавшую запись событий с 430 года «от появления Магомета». Он даже приводит из нее отрывок [13, c. 69]. Сведения о подобных источниках относительно этногенеза чеченцев приводит и Н. Белозерская [2, c. 661].
Почему же эти бесценные источники оказались недоступны современным исследователям?
Как известно, 23 февраля 1944 г. чеченцы и ингуши были насильственно выселены в Среднюю Азию и Казахстан. Но их лишили не только родины: Сталин отдал приказ уничтожить всё, что могло напоминать о существовании этих народов, чтобы уничтожить даже саму память о них. Ничто не должно было напоминать о том, что такие народы вообще существовали на земле. По этому приказу уничтожались тептары (рукописи) чеченцев об их истории и происхождении, редкие книги и архивы, записи фольклорных текстов, практически любая литература и периодические издания с упоминаниями чеченцев и ингушей, в горах взрывались средневековые башни, гробницы и святилища, с землей сравнивались кладбища, а надгробия с надписями разбивались и использовались для строительных работ. С исторических карт исчезли все упоминания о чеченцах. Были изменены все топонимические названия. По свидетельству очевидцев, чеченские тептары грузовиками свозились в центр Грозного и здесь прилюдно сжигались. Так были уничтожены все письменные источники об этнографии и этнической истории чеченцев и ингушей. В результате этих сталинских репрессий культуре чеченцев был нанесён огромный, непоправимый вред [4, c. 7].
Видимо, освоение нахами (нахчи) (древнее название предков чеченцев и ингушей) равнины и гор современной Чечни и близлежащих районов происходило почти одновременно, но не позднее конца II-го тысячелетия до н.э. Древнеармянские источники называют нахов нахчматьянами. Видимо, отсюда и произошло самоназвание чеченцев – нохчи. Профессор В.Б. Виноградов, один из ведущих археологов-кавказоведов, считал, что чеченцы, наравне с другими северокавказскими народами, были носителями кобанской культуры (конец II – I тысячелетие до н.э.). «…Все кобанские племена скифского времени играют роль предков последующих народностей Северного Кавказа», – отмечает В.Б. Виноградов [5, c. 311]. Ещё более определеннее высказывается Г.Д. Гумба, который отмечает, что версия археологов о возможном нахском облике кобанской культуры подтверждается данными письменных источников, и более того, сама постановка вопроса о связи нахского этноса с кобанской археологической культурой не только правомерна, но давно уже подготовлена развитием всей кавказоведческой науки [9, c. 100].
По мнению профессора Г.Д. Гумбы, в I-м тысячелетии до н. э. согласно древнеармянским и древнегрузинским источникам, нахские племена – кавкасиани – занимали северные и южные части всего Центрального Кавказа. При этом границы страны нахов у грузинского историка Леонтия Мровели и у армянского географа в «Ашхарацуйце» полностью совпадают: на западе – Приэльбрусье и верховье Ингури, на юге – Эгрисский и Рачинский хребты, северные отроги Лихского хребта, Цилканские (Дурдзукские, Сарматские) ворота у Жинвали. К сожалению, ни армянский, ни грузинский источники не дают никакой информации о северных рубежах древней страны нахов [9, c. 97].
Многие видные советские учёные-кавказоведы, а сегодня и российские, доказывают, что чеченский народ сформировался на современной территории Чеченской Республики в глубокой древности. В.П. Алексеев пишет: «Сопоставляя антропологические наблюдения с изолированным положением вайнахских языков и многими чертами культуры вайнахских народов, свидетельствующими о ее глубокой древности, можно сформулировать два положения: а) предки вайнахских народов заняли современный вайнахский ареал, наверное, еще до эпохи бронзы; б) они развивались при значительном влиянии изоляции интенсивного приспособления к географическим условиям и климату высокогорья» [1, c. 4].Рауф Мунчаев полагает, что начало процесса этнокультурного развития нахов (чеченцев) относится к ранней бронзе (III тысячелетие до н.э.) [15, c. 5].
Профессор Г.Д. Гумба, опираясь на многие источники, в первую очередь древнеармянские и древнегрузинские, пишет, что на Центральном Кавказе с середины I-го тысячелетия до н.э. существовало обширное государство нахов – Нахаматия, которое успешно отражало нападения многих завоевателей на Северный Кавказ. По его мнению, даже в «III-м в. до н.э. нахи по-прежнему доминировали в исторических событиях на Кавказе, подтверждения чему можно найти в скупых сообщениях письменных источников, в частности древнегрузинских» [9, c. 405].
Территория нахов-нахчматьян постоянно подвергалась нападениям различных кочевых народов – киммерийцев, скифов, сарматов, алан, гуннов и др. Ослабленное этими нападениями нахское государственное объединение распалось после того, как оно было разгромлено в результате похода селевкидского царя Антиоха III около 212–209 гг. до н.э. После этого, в результате новых нападений различных завоевателей, прежде всего кочевников, нахи стали отступать к современным границам Чечни, теряя подконтрольные территории, свое влияние на Центральном Кавказе.
О том, что чеченцы в древности играли большую роль на Кавказе, пишет и Ф.В. Тотоев: «Древняя жизнь чеченцев представляет для исследователя много загадочных, порой, неразрешимых вопросов, – пишет он. – Перед наукой стоит задача показать роль чеченцев в судьбах Кавказа, где чеченцы были серьезной и активной силой исторического процесса» [23, c. 95].
В кавказоведении давно сложились и сегодня существуют два направления о происхождении чеченцев. Согласно одному из них, чеченцы – это потомки племен, в глубокой древности переселившихся из Передней Азии на Кавказ, наследники великих культур Востока – хеттской, шумерской и т.д. Направление это возникло еще в ХIХ в. и родоначальниками его были П.К. Услар, К.М. Туманов, И.А. Джавахишвили, Н.Я. Марр и др. И сегодня есть немало ученых, придерживающихся этой точки зрения, имеющей, безусловно, под собой очень серьезные аргументы, прежде всего, в области языковых параллелей, а также общности или близости этнонимов и топонимов Передней Азии и чеченцев.
Но более многочисленны представители второго направления в кавказоведении, утверждающие, что чеченцы (нахи, нахчматьяне) – это коренное, аборигенное население Северного Кавказа, у которых были очень тесные торговые и культурные связи с Передней Азией и Закавказьем. Более того, из этих районов на Северный Кавказ постоянно переселялись различные племена, которые, сыграв определенную роль в этнокультурном развитии нахов, впоследствии растворились в местной этнической среде [6, c. 21]. Так, Г.Д. Гумба пишет: «… Несмотря на все более отчетливо выявляющееся близкое этноязыковое родство нахов и хуррито-урартов, вряд ли было бы правомерно рассматривать нахские народы как едва ли не прямых потомков хуррито-урартов и проводить прямую связь между ними и населением Урартского царства, как это иногда представляется в литературе» [9, с. 8]. Еще раньше в подобном же ключе высказывался и выдающийся археолог-кавказовед, член-корреспондент РАН Р.М. Мунчаев: «В последнее время ряд ученых стремится доказать, что культура (или культуры) раннебронзового века Северного Кавказа создана пришельцами из Ближнего Востока, с одной стороны, а с другой – из Западной Европы. Другими словами, речь идет о том, что в эту эпоху на Северном Кавказе обитали и семиты, и индоевропейцы, а также (по одной из версий) и тюрки, т.е. представители трех крупных языковых семей, исключая, как видим, кавказскую. Разумеется, такого в действительности не могло быть. Спрашивается, а где же жили в таком случае коренные народы Северного Кавказа и вообще откуда и когда они появились на Кавказе?
Для меня очевидно, что процесс, отражающий этнокультурное развитие северокавказских народов, начался и происходил на их исконной территории, причем задолго до бронзового века» [15, c. 6]. Не менее категорично высказывался по данному вопросу и известный археолог-кавказовед В.И. Марковин: «…Вайнахи… имеют право называться аборигенным населением. Им нет нужды искать своих предков в Египте, Индии и в других далеких и близких странах» [14, c. 9].
Очень многие авторы, основываясь на данных археологических исследований, свидетельствуют, что уже во II–I тысячелетиях до н.э. нахи (нахчматьяне) не только освоили равнинные территории современной Чечни, но и были доминирующей силой на Центральном Кавказе, и влияние их простиралось от Урарту до Закавказья.
В обыденном сознании чеченцев существует предание, что чеченцы все вышли из Нашха (территория – Галанчожского района Чеченской Республики). По нашему мнению, утверждение народных преданий о том, что все чеченцы вышли из Нашха, скорее всего, является аллегорическим, иносказательным. Истина же, видимо, в том, что район Нашха представлял собой древний культурно-религиозный и сакральный центр, сложившийся, как минимум, в 1-м тысячелетии до н.э. Подтверждает это и то, что именно здесь в течение длительного исторического времени заседали чеченские Мехк-Кхел (Суд страны) и Мехк-Кхеташо (Совет страны), высшие органы у нахов/нахчи, которые решали важнейшие вопросы жизнедеятельности народа. В качестве символа единства чеченского народа в Нашхе, по народным преданиям, был изготовлен в древности огромный общечеченский котел, склепанный из вертикальных медных полос, на котором были выбиты тамги всех чеченских тейпов [20, c. 263].
Кроме того, каждый крупный чеченский тейп строил в Нашха свою боевую башню, в качестве символа принадлежности к единому чеченскому народу (нахчи). Их фундаменты сохранились здесь и сегодня. Еще в свое время профессор Н.Ф. Яковлев отмечал, что чечено-ингушская культура и язык сложились вокруг культурно-религиозного центра Нашха [24, c. 17].
Следует отметить, что культурно-религиозные центры, считающиеся священными, сакральными местами, как чеченский Нашха, были и есть у многих народов мира. Это гора Сиону евреев в Палестине, гора Фудзияма у японцев, гора Арарат у армян и т.д.
Как и в истории многих народов мира, крайне отрицательную и разрушительную роль в формировании чеченского народа сыграло нашествие на Северный Кавказ монголо-татар. В политической истории народов Северного Кавказа памятен 1222 г., проложивший кровавую межу в историческом развитии горских народов. Поход монгольских полководцев Джебе и Субэдея на Северный Кавказ привел к регрессу в общественно-экономическом и культурно-политическом развитии многих горских народов, в том числе чеченцев. Шора Ногмов в своей работе рассказывает о героической совместной борьбе кабардинцев и чеченцев с войсками монголов, в которой они потерпели поражение. Результатом этого поражения стали огромные людские потери[16, c. 96], а также вынужденная локализация чеченцев в труднодоступных районах гор, в границах которых в дальнейшем длительное время происходило их обитание, их повседневная трансформация (включая демографические, хозяйственные и иные жизненно важные процессы).
По нашему мнению, нахи (нахчи, нахчматьяне, нохчи – это один этнический массив, слова синонимы) под давлением кочевников (монголо-татар) в Х111 в. были вынуждены отступить в горы. Большая часть ушла в горные районы Аргунского и Галанчожского ущелий,а также Ичкерии, часть – в Ассинское и Джейрахское ущелья. Здесь они оставались более 4-х веков, вплоть до ХVI–ХVII вв. В течение этих четырех веков разные части единого до ХIII в. этнического массива нахчматьяне (нахи, нохчи) жили обособленно, разделенные горными массивами, практически вне связи друг с другом. В результате появились различия в языке и некоторых обычаях. А уже в ХVII–ХVIII вв., когда начался процесс возвращения нахов на равнину, их различные части имели уже свои разные названия. Основная масса нахов (нахчматьян), проживавшая на территории Нохч-Мохк, сохранила свое старое название – нохчи (чеченцы).
Та часть нахов, которая ушла в горы Ассинского и Джейрахского ущелий, стала называться галгай (ингуши). Об этом говорят и народные предания. Так, в фамильно-родовом предании эхишбатойцев говорится, что предок их по имени Эхиши его брат Галгай были сыновьями легендарного Мааша, жившего в Нашхе. Возмужав, братья расселились в разные стороны: Эхиш поселился в междуречье Гудермеса и Хулхулау, а Галгай ушел в направлении рек Ассы и Фортанги [20, c. 11–12].
Третья часть, отступившая в горы на стыке Чечни и Грузии – бацбийцы (цова-тушины). «В итоге всех названных передвижений, – пишет В.П. Кобычев, – сравнительно единый до этого нахский этнос распался на три обособленные части: южных нахов (самоназвание бацби), западных, или ингушей (галгай) и восточных, или чеченцев» [12, c. 184]. В.Б. Виноградов также подчеркивал: «С древнейших времен, вплоть до XVIII в., чечено-ингушские племена четко осознавали свое этническое единство и действовали на исторической арене под общим названием нахче, нахчиматиане, дзурдзуки, сасаны, кисты, миджеги… О языковом единстве говорит и тот факт, что в языке бацбийцев, отделившихся от остальных чечено-ингушских племен не позднее середины ХVI в., сохранились некоторые общевайнахские черты, характерные для языка – основы до его разделения на чеченский и ингушский» [5, c. 352].
О том, что чеченцы и ингуши имеют общее происхождение и вплоть до XVIII в. считались одним этносом, писал и дореволюционный автор Г. Вертепов: «Под именем ингушей, – писал он, – известна народность чеченского племени, состоящая из нескольких групп и обществ: джераховцы жили по обеим берегам Макалдона; кистинцы по рекам Ассе и Сунже; назрановцы – по верховьям рек Сунжи, Камбилеевки, Назрановки и по течению этих рек до впадения реки Яндырки в Сунжу и по Терской долине. Все эти названия придуманы русскими и даны каждому обществу по имени важнейших аулов, долин, гор или рек, на которых они обитали. Общее название все эти шесть обществ ингушей получили от большого аула Ангушт, который находился в Терской долине. Они соседствовали на востоке с чеченцами, на западе с осетинами, на северо-западе и севере с кабардинцами, на юге с тушинцами, хевсурами и грузинами» [25, c. 74].
Огромную роль в возвращении чеченцев на плоскость сыграла борьба русского народа с Золотой Ордой, приведшая, в конце концов к ее разгрому. Именно это создало со временем условия для возвращения чеченцев на равнину и нового ее освоения и, соответственно, развития у них производительных сил и экономики. Как отмечал Самойлов, с 20–30-х гг. ХVIII в. чеченцы перестают быть народом «страдательным…», а делается народом «действующим» [21, c. 76], что выразилось в успешной победе и изгнании своих и иноплеменных феодальных притеснителей [23, c. 103].
В I-м тысячелетии до н.э. нахи/нахчи, предки чеченцев и ингушей, играли очень важную роль на Центральном Кавказе. Так, известный грузинский этнограф В. Гамрекели писал, что анализ грузинских письменных памятников позволяет утверждать, что в древности и в средневековье нахские племена населяли большую часть Центрального Кавказа, включая «Двалетию, Мегран-Двалетию и территорию, занимаемую (ныне) тушами и пшаво-хевсурами» [7, c. 18]. В.П. Кобычев считал, что в глубокой древности вайнахи, по-видимому, обитали по обе стороны Главного Кавказского хребта и лишь со временем происходит постепенный отлив нахского этноса из Закавказья к северу [12, c. 183].
К этому периоду (I-му тысячелетию до н.э.) восходит, скорее всего, и развитие нахского этнического самосознания – сознания принадлежности к единому нахскому народу. Процесс становления единого нахского народа был прерван распадом нахского государственного объединения, а позже, уже на рубеже ХVII–ХVIII вв., на нахской основе определились уже два самостоятельных народа – нохчи и галгай (чеченцы и ингуши). И, тем не менее, и сегодня сохраняется «общенахское самосознание, опирающееся на историческую память об общем происхождении и общей истории, сохранился – несмотря на образование диалектов, а затем и двух литературных языков (чеченский и ингушский) – общий культурный язык, осталось неизменным осознание этнополитической общности» [9, c. 452].
В древнеармянских источниках нахи известны как нахчматьяне: следовательно, современное самоназвание чеченцев – нахчи – своими корнями уходит в древность.
Выводы:
– чеченцы (нахи) – один из древнейших, коренных народов Северного Кавказа;
– археологический и фольклорный материалы, данные древнегреческих, древнеармянских и древнегрузинских источников доказывают, что предки современных чеченцев и ингушей (нахи, нохчи, нахчиматьяне) проживали на современной территории Чеченской и Ингушской республик, как минимум, с IV–III тысячелетий до н.э.;
– ведущие ученые-кавказоведы (В.П. Алексеев, Р.М. Мунчаев, В.Б. Виноградов, Гумба, В.И. Марковин, Ф.В. Тотоев и др.) аргументировано доказывают, что во II–I-м тысячелетиях до н.э. нохчи-нахи играли на Центральном Кавказе одну из ведущих ролей. Г.Д. Гумба в своей монографии «Нахи: вопросы этнокультурной истории» отмечает, что в I-м тысячелетии до н.э. у нахов сложилось государственное образование;
– по нашему мнению, горный район Нашха, откуда, по старинным преданиям, вышли чеченцы, является с 1-го тысячелетия до н.э. сакральным, священным религиозно-культурным центром нохчи-нахов, где первоначально собирался Мехк-Кхел (Совет страны), были построены башни почти всех крупных нахских тейпов, своего рода символов единства этноса нохчи-нахи;
– с глубокой древности нохчи-нахи были тесно связаны культурными и экономическими отношениями с народами Закавказья, Среднего и Ближнего Востока, постоянно происходил процесс взаимовлияния и взаимодействия культур.
Список использованных источников и литературы
- Алексеев В.П. Несколько соображений о происхождении вайнахских народов по антропологическим данным // Проблемы происхождения нахских народов. Всесоюзная научная конференция. Тезисы докладов и сообщений. Шатой, 1991. Изд. «Грозненский рабочий». С. 3–4.
- Белозерская Н. Записки Ван-Галена // Исторический вестник, 1984. Т. 6. С. 659–667.
- Берже А. Чечня и чеченцы // Кавказский календарь на 1860 год. Тифлис, 1984. С. 3–184.
- Виноградов В.Б., Лосев И.К., Саламов А.А. Чечено-Ингушетия в советской исторической науке. Грозный, 1963. Изд. «Грозненский рабочий». С. 112.
- Виноградов В.Б. Центральный и Северо-Восточный Кавказ в скифское время. Грозный, 1972. Изд. «Грозненский рабочий». С. 356.
- Гаджиев М.Г., Магомедов А.Г. Об относительной хронологии этноязыковых процессов у восточнокавказских народов по данным грамматических классов // Проблемы происхождения нахских народов. Шатой, 1991. С. 20–21
- Гамрекели В.Н. Двалы и Двалетия в I–ХV вв. Тбилиси: Изд. «Мецниереба», 1961. С. 341.
- Гатуев К. Зелимхан. Ростов н/Д, 1926. С. 274.
- Гумба Г.Д. Нахи: вопросы этнокультурной истории (I тысячелетие до н.э.). М., 2017. Изд-во «Эксма». С. 687.
- Иваненков Н.С. Горные чеченцы // Терский сборник. Владикавказ, 1910. С. 26–37.
- Лаудаев У. Чеченское племя // Сборник сведений о кавказских горцах (ССКГ). Тифлис, 1872. Вып. 6. С. 34–136.
- Кобычев В.П. Расселение чеченцев и ингушей в свете этногенетических преданий и памятников их материальной культуры // Этническая история и фольклор. М., 1977. С. 181–189.
- Максимов В. В арбе по Чечне // Революция и горец. 1929. №1–2. С. 51–72.
- Марковин В.И. Об археологическом аспекте в изучении этногенеза вайнахов // Проблема происхождения нахских народов. Шатой, 1991. С. 8–9.
- Мунчаев Р.М. Раннебронзовый век Северного Кавказа и проблема этногенеза вайнахов // Проблемы происхождения нахских народов. Шатой, 1991. С. 5–6.
- Ногмов Ш. История Адыгейского народа // Кавказский календарь на 1862 год. Отд. 4. С. 92–135.
- Описание Чечни с сведениями этнографического и экономического характера, составленное капитаном ген. Штаба И.И. Норденстаммом. Материалы по истории Чечни и Дагестана. Махачкала, 1940. Т. 3. Вып.1. С. 286–321.
- ОРРГБ. Ф. 169. Папка 81. Д. 7. Л. 17 об.
- Попов И.М. Ичкерия // Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис, 1870. Вып.4. С. 3–141.
- Попов И.М. Ичкеринцы. Исторический очерк // ССТО. 1878. Вып.1. С. 189–271.
- Самойлов. Заметки о Чечне // Пантеон. Т.23. №9. СПб., 1855. С. 71–79.
- Саракаев И. Мюридизм // Терек. 1912. №4297. 22 апреля.
- Тотоев Ф.В. Общественный строй Чечни: вторая половина ХVIII–40-е гг. ХIХ в. Нальчик, 2009. Изд. ГП «Республиканский полиграфкомбинат им. Революции 1905 г.». С. 375.
- Яковлев Н. Вопросы изучения чеченцев и ингушей. Грозный, 1927. Изд. «Грозненский рабочий». С. 164.
- Вертепов Г. Ингуши // Туземцы Северного Кавказа. Историко-статистические очерки. Вып. 1. Владикавказ, 1892.